Ремус встал, почти не чувствуя себя. Одет он был в какие-то коричневато-серые лохмотья, но это было неважно... Встав, он уставился на обрывок бумаги...
- Хизер... что это? - Люпин захотел указать на дерево, к которому была прикреплена записка, но понял, что не может двинуться.
- Думаю, важно даже не "где мы", а "когда мы"... - пробормотал гриффиндорец.
Знакомое ощущение... Совсем недавно... когда? Точно.. буквально дня два назад...
Рема пробрала дрожь. Он оглянулся на небо.
Мерлин, но оно же уже было...
- Хизер... возьми этот нож и записку... Записку спрячь, а нож...Не расставайся с ним... Убегай, прячься где нибудь, куда не может проникнуть зверь...

Рем в ужасе посмотрел на девушку.
- Хизер, ты... ты что, не понимаешь?! Ладно, если я один буду... А если тут много таких?! А вот-вот...Луна...
Люпин отшатнулся и прислонился спиной к дереву. Те, кто знал его спокойным и рассудительным, сейчас бы не поняли, кто перед ними - загнанный словно зверь человек, мучимый лунным светом и боящийся за жизнь дорогого человека.
До превращения оставалось немногим больше часа.

И словно в противовес словам Хизер мимо пролетела летучая мышь размером с кошку.
- Да? А летучие мыши-вампиры мне грезятся, что ли?... - мрачно проговорил Рем, съезжая по стволу дерева вниз.
- У тебя и без того мало времени... Прячься, пока не взошла луна... Тут много таких как я... я чувствую...
Люпин обхватил голову руками, словно пытаясь закрыться от всего - лунного света, от зова "сородичей", от зова крови...
- Мы не успеем...

Ремус поднял глаза на Хизер и поднялся.
- Хиз... Пойми ты - нет сейчас опаснее места, чем чаща леса... найди укрытия, я тебя умоляю... Со мной ничего страшного не случится - я всё-таки оборотень... Но ты...
Руки Рема мягко взял гриффиндорку за плечи.
- Ты уходи... Ты только представь себе, что случится, если ты не успеешь...

Наконец-то ему удалось добиться от Хизер того, чтобы она ушла…
Ремус смотрел девушке вслед, до сих пор ощущая на губах её поцелуй, зная, что скоро это легкое ощущение сменится назойливым вкусом и запахом как минимум собственной крови.
Оставшись один, Люпин почувствовал, как будто Луна волной обдала его тело, вызывая дурноту.
Надеюсь, Хизер спряталась… Мерлин, бери с меня что хочешь, но защити её…
Полчаса мучений, спокойно и привычно выносимых гриффиндорцем, он провёл сидя в центре поляны. Школьную мантию он снял и положил в дупло дерева вместе с волшебной палочкой, дабы оставить хоть что-то из одежды нетронутым. Он знал, что если что – он найдёт это место. Конечно, надо было отдать волшебную палочку Хизер, но он об этом не подумал. Когда боишься за дорогого человека – тебе как-то не до такой ерунды, как палочка…
Сердце резко сжалось и Лунатик вскинул голову в сторону Луны, застывая и чувствуя как остекленивает взгляд. Порой ему казалось, что чтобы не превратиться – надо лишь не смотреть на Луну, удержаться от этого наваждения и лютого желания посмотреть на ночное светило, но каждый раз он как будто забывал это, кто-то изгонял из сознания эту мысль за секунду до начала трансформации.
Рем попытался сосредоточиться – сегодня ночью он должен сохранить частицу разума хотя бы на задворках сознания оборотня, ибо никто не знает, чего ожидать в чужом краю…
Хизер убежала не так далеко, да и нахождение на дереве позволило ей услышать отчаянный крик боли, перерастающий в рык. В какой-то момент волк, сбросив с себя порванные тряпки, сел и громко завыл. С разных частей леса ему отозвалось ещё три-четыре таких же. И они звучали очень недружелюбно – им явно не нравилось то, что в их крае появился чужак…
Серебристый волк кинулся в чащу, дабы доказать, что имеет все права на этот лес…

Оборотень мчался через лес по направлению к троим волкам, бросившим ему вызов.
Его изнутри раздирала привычная жажда крови, горело пламя жажды разрушения. И если он не найдёт жертвы, он будет грызть себя, вырывая постороннюю душу...
На небольшой поляне стояли рядом три небольших абсолютно черных волка-оборотня - хозяев лесов Трансильвании. Умные оборотни собрались в стаю, зная, что идёт чужак.
Лунатик, в отличие от этих оборотней, был светло-серебристым, с густой шерстью (против черной, жесткой и редкой у трансильванцев) и примерно раза в полтора крупнее и мощнее. Очевидно, сказывалось влияние на Англию сибирских пород диких собак, а на Трансильванию - степных.
Глухо рыча и тяжело дыша, Люпин вышел на поляну и замер. В повисшей тишине слышалось лишь глухое рычание с обеих сторон. Оборотни оценивали силы противоборствующей стороны.
С одной стороны - трое на одного, а с другой - один был сильнее по абсолютному показателю.
Один из троицы - наиболее нетерпеливый, вдруг с резким рыком прыгнул на соперника, зубами цепляясь ему в загривок между лопатками.
Следом рванули и двое оставшихся в первый момент на месте волков. Серебристый оборотень отбивался, в основном, массивными лапами, метя когтями по морде врага или отбрасывая его на ствол дерева.
Под конец он не удержался и, изловчившись, перегрыз глотку тому, что прыгнул первым. Умирая, волк забился в судорогах, превращаясь в человека и замер.
Двое других, видя, что силы неравны, поспешно отступили в чащу.
Израненный оборотень устало опустился на землю. На светлой шерсти то тут, то там проступали кровавые пятна. Он знал, что волки вернутся.
В это время пара оборотней принюхалась к ветру - впервые за последние десять лет они почувствовали человека...
Ремус поднял голову - он тоже чувствовал этот запах. Животные инстинкты взяли верх - он был голоден. Люпин встал и принюхался. Человек был совсем рядом... чуть ли не на этой поляне...
Но черные волки оказались ближе к Хизер...

Оборотень, прихрамывая, шел по направлению к человеку. Он не спешил - пускай соперники убьют жертву, растратив силы, а он будет биться лишь за еду. Выйдя на поляну, оборотень уже хотел сесть и спокойно дожидаться пока волки загрызут человека, но сознание Ремуса, замурованное в практически непроницаемом закутке памяти, нашло в себе силы - Люпин поднял голову и, собрав накопленные силы, начал долбить сознание оборотня навязчивой идеей кинуться на соперников сейчас, искусно подделываясь под зов инстинкта.
Оборотень, повинуясь, встал и медленно начал приближаться к оставшемуся возле человека волку, глухо рыча так, чтобы тот услышал.
Волк резко поднял голову и оскалился - он помнил этого чужака. Оставив на время Хизер, он встал напротив Люпина и угрожающе зарычал. Тот воспринял это как вызов и насторожился, отбросив такие мелочи как боль в ранах - когда стоит вопрос о выживании в битве за пищу, о боли думают в последнюю очередь.
И снова черный волк первым бросился на чужака. Этот оказался проворнее, чем ожидал серебристый оборотень - ему удалось отбросить Люпина на колючий куст.
От боли оборотень позволил себе жалобно заскулить, но ровно настолько, сколько требовалось, чтобы встать и увернуться от зубов черного волка.
Вскоре мощь серебристого оборотня взяла верх - он повалил соперника на землю и ударом лапы свернул ему шею. Волк превратился в человека и больше не двигался.
Люпин отошёл, забыв про человека и устало опустился на землю, ложась на бок. Где-то бродил ещё один волк. Хватит ли у него сил отстоять право своего нахождения здесь?

Люпин равнодушно посмотрел черному волку вслед. Надо было идти, иначе добыча достанется ему.
Поднявшись, оборотень принюхался и, отбросив всякие сомнения и боль, помчался следом.
Черный волк очень быстро настиг Паркер и, полоснув лапой по спине, заставил споткнуться и упасть. Он хотел крови - человеческой крови, конечно, он вернётся чтобы сьест убитых товарищей, но чистое человеческое мясо никогда не заменит мясо оборотня, пускай и в человеческом обличье.
Пасть потянулась к шее Хизер, обдавая её тошнотворным дыханием волка.
Ремус снова поднял глаза в сознании оборотня и заставил того прыгнуть на черного волка.
Схватка получилась долгой. Наконец, серебристый оборотень загнал соперника на край оврага и ударом лапы скинул того вниз.
Люпин обернулся на девушку. Теперь это его добыча. Глухо рыча, он начал медленно приближаться. В его морды капала кровь, шерсть почти вся окрасилась в красный. Но нет ничего слаще крови человека...
Вдруг он вскинул голову на луну, которая быстро сходила на нет. Ночь тут была короче, чем в Англии.
Оборотень, прижавшись к земле, заскулил и задрожал. Он не хотел уходить.
Рем же вообще ничего не чувствовал - после первых влн боли он отключился. Наконец, трансформация завершилась. Свитера, до этого порванного в клочья, не было, а от штанов осталась только верхняя часть - остальное было оторвано. Лицо и тело гриффиндорца было в крови - в своей и в чужой. Он раньше не сталкивался с соперниками -в Запретном Лесу не было оборотней. По крайней мере, на территории Хогвартса.

Люпину казалось, что кровь везде. Кровь на ветках, на земле... И даже облака стали кровавые.... по это жуткое пятно догоняет бегущую от чего-то Хизер...
Нет!... - Рем открыл глаза, с ужасом глядя перед собой. Сквозь туман пробивалась ранняя заря.
- Хизер... - гриффиндорец увидел, наконец, её лицо и успокоился. Значит с ней всё в порядке... С сердца как камень упал. Её руки так успокаивали, утешали, что боль немного заглушалась.
Судя по тому, что сейчас тело представляло собой сгусток боли, его здорово помяли сегодня ночью...
Лунатик двинул плечом, пытаясь приподняться, но со стоном упал обратно на землю.
Черт... но надо идти... я помню, где я оставил вошебную палочку... Надо...
- Надо встать... - проговорил Рем, совершая ещё одну неудачную попытку подняться.